В отечественном репрессивном аппарате, похоже, наметилась новая тенденция: если еще недавно для возбуждения дела было в моде подбрасывать неугодным наркотики, то теперь, похоже, их будут обвинять в хакерстве. История, случившаяся с одним из краснодарских предпринимателей, заставляет задуматься над этим.
I
Имея свою анкету на сайте Знакомства@Mail.Ru, в апреле прошлого года Т. получил сообщение. В нем молодая девушка предлагала дружбу и интим. Заинтригованный, он ответил на сообщение, и получил предложение о встрече. Оказалось, что та девушка – жительница Крымска и является слушателем университета МВД. Дальше обычного знакомства отношения не зашли. Проведя 3-4 часа за светской беседой, они расстались. Тем не менее, на этом отношения не закончились, поскольку через несколько дней она ему позвонила из Крымска и начала жаловаться на жизнь, говорила, что дома ее гнобят родители, что все ею пользуются за гроши, и что она решила свести счеты с жизнью. Поначалу удивленный этим звонком, он посоветовал ей не валять дурака. Но звонки повторились несколько раз, и она сказала, что купила в аптеке таблетки и приняла несколько штук. Обеспокоенный за ее судьбу, Т. велел ей осмотреться по сторонам, подойти к стоявшему поблизости такси и дать телефон водителю. Сказал ему, чтобы вез гражданку Ю. в направлении Краснодара. Сам же в это время со своим товарищем выехал навстречу на его машине. Встретили они такси на въезде в ст. Северскую. Ю. была в плохом состоянии. Т. с товарищем перенесли ее в свою машину и доставили в Северскую больницу, где врачи начали бороться за ее жизнь. В памяти ее телефона он нашел номер телефона ее матери и сообщил о случившемся. Через два часа он уехал, а Ю. через два дня, по ее словам, забрала ее мать. Этот инцидент стал отправной точкой развития отношений между Т. и Ю., инициатором которых была Ю. Ведь именно благодаря участию Т. в спасении ее жизни, ей удалось нащупать подход к нему. После этого она начала звонить ему и настаивать на продолжении отношений, утверждая, что он ей нужен и жить без него не может. Т. ничего с ней не связывало, тем более, что у него была семья, но Ю. всякий раз апеллировала к его чувству жалости, и заявляла, что вновь совершит суицид. Обеспокоенный за ее судьбу, Т. был вынужден идти на поводу ее капризам. Так банальное знакомство быстро переросло в интимные отношения. Поскольку у Т. была семья, для встреч с Ю. он снимал номера в гостиницах. Причем, всякий раз она требовала от него деньги за интим. Но дальше – больше. Ю. вскоре прямо начала требовать, чтобы Т. содержал ее и делал ей ежемесячные взносы по 20-25 тысяч рублей. Когда Т. начал возмущаться таким ее запросам, Ю. начала устраивать истерики и заявляла, что расскажет об их отношениях его жене. Опасаясь скандала в семье, он был вынужден идти у нее на поводу. Вскоре Т. начал осознавать, что нужен ей только для наживы. В мае прошлого года Ю. открыла счет в отделении Сбербанка РФ, и получила на него первый взнос, а за ним – и последующие. На протяжении весны-осени прошлого года у Т. шли работы на побережье, и он регулярно выезжал в Новороссийск и Анапу. Ю. постоянно требовала брать ее с собой, и попутно – двух ее малолетних племянниц. Так на протяжении мая-декабря ей удалось раз 15 за чужой счет отдохнуть на море. Ю. постоянно стремилась быть рядом с Т., стремилась контролировать каждый его шаг. Присутствовала даже на переговорах с клиентами, мотивируя желанием постичь тонкости бизнеса. Также в отсутствие его семьи она неоднократно бывала в доме Т. и пользовалась его компьютером, с помощью которого заходила на его страницы в Интернете и читала почту – как свою, так и чужую. В действительности же все это ей было нужно для бессовестного выкачивания денег. По словам свидетелей их отношений, Ю. не давала забыть о себе, ибо постоянно по много раз в день звонила Т. и каждые 10-15 минут назойливо бомбила его SMS-сообщениями, чем отвлекала всех от работы. И всякий раз, когда ее видели вместе с Т., она при расставании требовала деньги, и он всякий раз давал их крупными купюрами. Окончив университет МВД и получив диплом, Ю. стала работать следователем Следственного отдела при УВД по Крымскому району. Но ее трудоустройство и получение собственных доходов не привело к прекращению ее отношений с Т. Устав от запросов Ю., с сентября прошлого года Т. начал требовать расстаться, но она продолжала постоянно устраивать истерики, угрожая рассказать об их отношениях его жене и близким знакомым и опорочить его честь и достоинство. Дошло до того, что, в конечном счете, во время разговора по телефону при включенном громкоговорителе она прямо потребовала от Т. развестись с женой и жениться на ней, дабы получить возможность впоследствии заявить права на часть его имущества, а также записать ее сына-малолетку на его фамилию, решив таким образом включить его в круг наследников Т., и его жена все это услышала. Тогда в семье Т. произошел скандал, который едва не привел к ее распаду. Пытаясь от нее отвязаться, в ноябре и декабре прошлого года Т. по требованию Ю. внес ей на счет очередные взносы с использованием своего паспорта. Но то была его последняя уступка Ю. В конце календарного года, когда пришло время платить налоги, он подсчитал свои доходы и расходы, и увидел, что за период отношений с Ю. он истратил на нее около 300 тысяч рублей, не считая неполученных доходов и других упущенных возможностей. После этого его терпение лопнуло, и он сообщил ей, что больше ничего она не получит. После этого произошел открытый конфликт. На него тут же посыпались угрозы от ее родственников и знакомых. Она потребовала в качестве отступного купить ей квартиру, угрожая в противном случае подвергнуть уголовному преследованию и «закрыть» его, используя свое служебное положение, поскольку, мол, в Крымске у нее все схвачено. Об этом также настойчиво требовали ее подруги в SMS-сообщениях. Чтобы положить конец этому беспределу, и не видя другого способа отбиться от Ю. и оторвать ее от своего кошелька, Т. в январе этого года обратился за защитой в правоохранительные органы, изложив в своих обращениях историю отношений с Ю. и о фактах угроз к нему со стороны сотрудника милиции. После формально проведенного опроса в УСБ ГУВД по КК и в Следственном отделе г. Краснодара СУ СКР он не получил никаких сообщений о результатах рассмотрения его обращений и вскоре начал забывать о конфликте с Ю., ибо она его больше не беспокоила.
II
Продолжение эта история получила 15 апреля этого года, когда к нему домой спозаранку с постановлением на обыск явилась опергруппа во главе со следователем В. из СО ОМ № 5 СУ при УВД по г. Краснодару и оперуполномоченным Г. из 15 отдела УСТМ при ГУВД по КК. Полицейские сказали Т., что ищут по его адресу какого-то хакера и подозревают в этом именно его. По их требованию Т. показал, где находится компьютер, и в их присутствии совершил перевод денежных средств с помощью коммерческой программы «Банк-клиент», наглядно продемонстрировав, что компьютер содержит охраняемую законом коммерческую информацию. Несмотря на протесты Т. о том, что компьютер содержит всю его бухгалтерию, расчетные счета, рабочие документы и другую охраняемую законом коммерческую и иную информацию, следователь объявил об его изъятии. Изъяли также найденный ноутбук, который ему вообще не принадлежал. На допросе следователь сказал, что уголовное дело возбуждено на основании ч. 1 ст. 272 УК РФ по заявлению Ю. о том, что кто-то якобы незаконно заблокировал ее электронный почтовый ящик diyannochka@mail.ru, и по данным проверки это было сделано в январе-феврале этого года по его адресу с использованием его абонентского номера. Он сказал, что Ю. указала на него как на подозреваемого, и тут же потребовал от Т. добровольно сознаться в совершенном преступлении. Ошарашенный таким требованием, Т. сказал следователю, что не знает адрес такого почтового ящика, и лучше уж возьмет на себя убийство, чем такую чушь. Он пытался объяснить ему, что Ю. еще в декабре угрожала ему уголовным преследованием, и написать такое заявление могла только с целью отомстить ему, ибо потеряла спонсора в его лице. Но следователь явно не желал воспринимать его доводы. Видя, что дело возбуждено только на основании голословного заявления Ю. и какие-либо объективные данные о вменяемом ему преступлении явно отсутствуют, Т. в мае подал следователю В. ходатайство о совершении элементарных следственных действий: сделать запрос провайдеру о предоставлении истории того почтового ящика и установления IP-адресов, с которых к нему осуществлялся доступ, и истребовать компьютерную технику Ю. для проведения компьютерно-технической экспертизы на предмет установления сведений об использовании указанного почтового ящика. Но следователь относился к ведению следствия с преступной халатностью и не желал совершать действия, необходимые для установления обстоятельств дела, ибо явно не был заинтересован в проведении полного и объективного расследования. Между тем, компьютерно-техническая экспертиза изъятых у Т. компьютеров показала, что на их жестких дисках не обнаружено информации о почтовом ящике diyannochka@mail.ru, который якобы был заблокирован по утверждению Ю. Заключение эксперта, таким образом, было отрицательным, ибо оно не подтвердило использование компьютера Т. как орудия вменяемого ему преступления и опровергало утверждение Ю. о его причастности к нему. Тем не менее, это обстоятельство не остановило следователя, когда он решил предъявить Т. обвинение, переведя его из подозреваемых в обвиняемые, указав в своем постановлении, что «в период времени с января по февраль 2011 года» Т., находясь у себя дома и имея в пользовании компьютер и модем, используя свой абонентский номер для соединения с сетью «Интернет» «путем подбора паролей доступа» к указанному почтовому ящику осуществил несанкционированный доступ к содержащейся в нем информации и изменил его пароль, что повлекло блокирование к нему доступа для пользователя Ю. При ознакомлении с уголовным делом, в его материалах Т. обнаружил Постановление, вынесенное 17 марта следователем С. из Следственного отдела г. Краснодара СУ СКР по КК по результатам проверки его обращений о противоправных действиях Ю., о вынесении которого его не уведомили, но которое весьма любезно предоставили Ю. В нем он постановил отказать в возбуждении уголовного дела в отношении Ю. за отсутствием события преступления. Там же имелось Заключение по результатам проведения служебной проверки, вынесенное 25 марта в Главном следственном управлении при ГУВД по КК, в котором содержалась ссылка на Постановление С. от 17 марта. Эти документы по ходатайству Ю. следователь приобщил к делу как доказательство неподтверждения фактов, изложенных Т. в его обращениях. Оказалось, что следователю С. она сообщила, что с Т. она почти не была знакома, и что якобы встречалась с ним только один раз в августе прошлого года, когда ее мать, с которой Т. вообще не был знаком, якобы попросила подвезти ее до Краснодара из Крымска. А Т. по дороге якобы предложил с ним встречаться и приглашал проехать в гостиницу. А оскорбленная Ю. якобы отказала ему, покинула его машину, и больше с ним не встречалась. Якобы решив отомстить ей за такой отказ, Т. начал писать на нее жалобы в различные правоохранительные органы. И там же упоминала, что кто-то заблокировал ее почтовый ящик, к которому она не может получить доступ. С ее слов получалось забавно: познакомившись в августе прошлого года, они больше не встречались, и вплоть до января Т. даже не вспоминал о ней, и вдруг ни с того, ни с сего начал писать на нее жалобы в различные правоохранительные органы… Как-то не логично… А следователь С. сделал вывод, что раз не было факта знакомства, то не могло быть и каких-либо отношений между ними, а значит, и противоправных действий Ю. по отношению к Т., и, как следствие, – события преступления. Вызвать повторно Т. и опросить его на предмет противоречий в показаниях, следователь явно не счел нужным, чем нарушил нормы УПК РФ, хотя немало свидетелей могли бы рассказать детали об истории его отношений с Ю. В своем Постановлении С. даже не счел нужным указать фамилию лица, в отношении которого оно выносилось – ни во вводной части, ни в резолютивной, тем самым его полностью обезличив. А в описательной части он изменил в фамилии Ю. одну букву, что нельзя считать технической опечаткой, ибо в документе ее фамилия ни разу не была названа правильно. Совершенно очевидным было то, что сделано это было с целью скрыть следы проверки в отношении Ю. в базе данных Следственного комитета. Постановление от 17 марта Т. обжаловал в Первомайский районный суд, который 22 июля вынес Постановление, согласно которому Постановление от 17 марта было признано незаконным и необоснованным, а на руководителя следственного органа возложена обязанность устранить нарушения.
III
Но самым любопытным в материалах уголовного дела оказалось то, что следствие по нему велось с 9 февраля этого года, в то время как заявление было подано Ю. только 30 марта. Оказалось, что 9 февраля заместителем начальника ГСУ под предлогом проведения служебной проверки был направлен запрос в УСТМ на предмет установления истории того злополучного почтового ящика. Зам. начальника ГСУ явно превысил свои полномочия, ибо это выходило за рамки проведения служебной проверки, а ведомственной инструкцией при проведении служебной проверки запрещено совершать действия, отнесенные к компетенции органов дознания и предварительного следствия. Такой запрос не имели права принимать к исполнению. Тем не менее, начальник УСТМ дал указание организовать его исполнение. Оперуполномоченный Г. представил распечатку истории почтового ящика, полученную по электронной почте из БСТМ России, в которой были указаны IP-адреса, с которых якобы осуществлялся доступ к почтовому ящику в период с 28 июля прошлого года по 14 января этого года – с момента создания до момента удаления, даты и время входа в него. Ее нельзя считать документом, ибо на ней не были указаны ни исходящие, ни входящие реквизиты, ни фамилии исполнителя и ответственного лица, не было их подписей. К тому же получена она была из БСТМ России, а не от провайдера ООО «Мэйл.Ру», как докладывал Г. Словом, ее происхождение не понятно. В рапорте начальнику УСТМ оперуполномоченный Г. докладывал, что зашел на общедоступный сайт «2IP.Ru», и по его данным определил, что указанный диапазон IP-адресов выделялся ООО «Электросвязь», а затем, дескать, был сделан запрос генеральному директору о предоставлении номера, которому они выделялись в указанные дни и время, и таким образом получил номер абонента Т., с которого якобы были установлены соединения с указанными IP-адресами Dial-Up-клиентом. Далее Г. написал справку о том, по какому адресу установлен абонентский номер Т. по данным ОАО «ЮТК». Датирована его справка 28 марта. Она содержала искомый ответ. Но постановления о возбуждении уголовного дела не было, чтобы можно было привлечь и наказать виновного. Оставалась только формальность – заявление потерпевшей. Для нее – самое время: служебная проверка окончена, Заключение от 25 марта утверждено. 30 марта она явилась на прием к первому заместителю начальника ГУВД по КК генералу Г., и на месте на его имя написала соответствующее заявление. Оперуполномоченный Г. дополнительно провел ее опрос, доложил в рапорте генералу Г. о том, что дело по территориальности надлежит передать на исполнение в СО ОМ № 5, и запрашивал на это его согласие. Генерал Г. подписал постановление о передаче дела по территориальности и сопроводительное письмо, составленные оперуполномоченным Г. Датированы эти документы 30 марта. Хронологически все было идеально выверено. Только Г. допустил оплошность: ответ на запрос о предоставлении номера, с которого осуществлялся доступ к почтовому ящику diyannochka@mail.ru был получен 20 апреля, о чем свидетельствовала дата, указанная на штампе регистрации, несмотря на отсутствие входящего номера, а также резолюция зам. начальника УСТМ, которой он предписывал приобщить ее к делу, также датированная 20 апреля. А это свидетельствует, что рапорта были написаны Г. либо задним числом, либо априорно, при отсутствии данных об указанном им абонентском номере. Этим также объясняется и то, почему они не были зарегистрированы, ибо на них не указаны исходящие реквизиты. Получалось, что абонентский номер Т. был получен уже после вынесения постановления о возбуждении уголовного дела и проведения обыска у Т., и когда следователь В. принимал дело к производству, об абонентском номере Т. у него не было данных! Чем это не подтверждение искусственного создания доказательств обвинения? Помимо этого, предъявленное Т. обвинение было беспредметным, ибо в заявлении Ю. содержалось только указание на несанкционированное проникновение в ее почтовый ящик и изменение его пароля, но при этом не было указано, к какой именно информации она не могла получить доступ. Это также не было установлено следователем в ходе ее допроса. А ведь по смыслу ст. 272 УК РФ предметом преступления мог быть не почтовый ящик сам по себе, а информация, к которой она могла лишиться доступа вследствие его блокировки. Причем, не всякая информация, а только та, которая охраняется законом. В заявлении, таким образом, не содержалось достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Тем не менее, следователю В. из СО ОМ № 5 СУ при УВД по г. Краснодару этого было достаточно, чтобы на этом основании 2 апреля вынести постановление о возбуждении уголовного дела, признать Ю. потерпевшей и оценить нанесенный ей ущерб как «причинение морального вреда». О проверке сообщения позаботиться он не счел нужным, ибо ему были предоставлены материалы проверки КУСП, внепроцессуально собранные оперуполномоченным Г. из 15 отдела УСТМ при ГУВД по КК. Между тем, если повторить путь, которым Г. установил провайдера, предоставившего IP-адреса, с которых осуществлялся доступ к почтовому ящику diyannochka@mail.ru, получается результат, который, по меньшей мере, озадачивает. Так, набрав в окошке общедоступного сайта «2IP.Ru» указанный IP-адрес и нажав кнопку «Проверить» предоставляется по запросу информация из базы данных службы RIPE. Действительно, указанные IP-адреса, с которых осуществлялась смена пароля почтового ящика, выделялись провайдером ООО «Электросвязь», но их дислокация была указана в Нижнем Новгороде! Службы других общедоступных сайтов также указывали их дислокацию в Нижнем Новгороде, и ни одна не указала на Краснодар. Неужели оперуполномоченный Г. не видел это, когда приписывал их абоненту Краснодара? Ну чем не потеха? Чтобы узнать правду, эти сведения надлежало перепроверить. Сделать это можно было двумя путями. В первом варианте следовало совершить те же действия, которыми оперуполномоченным Г. был получен абонентский номер Т. Для этого адвокатом были направлены два одинаковых запроса генеральному директору ОАО «Ростелеком» – один в Москву, другой – в Санкт-Петербург – с просьбой предоставить сведения о пользователе, которому выделялись указанные IP-адреса в указанные даты и время. Оттуда запрос передали на исполнение в Краснодарский макрорегиональный филиал «Юг». В управлении безопасности такой запрос вызвал недоумение, и на него ответили, что указанный диапазон IP-адресов провайдера «Электросвязь» выделен Нижнему Новгороду, а не Краснодару, а остальные – провайдерам «Скайлинк» и «МТС» в Краснодаре. То есть официально подтвердили сведения, содержащиеся в базе данных службы RIPE. Второй вариант был проще: надо было просто решить обратную задачу. Взяв IP-адреса за неизвестное, но зная свой абонентский номер, Т. сделал запрос провайдеру по месту жительства – в Краснодарский макрорегиональный филиал «Юг» ОАО «Ростелеком» – о том, какие IP-адреса предоставлялись его абонентскому номеру в декабре-январе. Из Центрального МРУС сообщили, что анализ данных расчетных программ (АСР «КуРС», АСР «Onyma») показал, что подключений к сети «Интернет» методом Dial-Up c абонентского номера Т. в 2010-2011 гг. не зафиксировано. Таким образом, оба ответа опровергали полученные оперуполномоченным Г. сведения о том, что несанкционированный доступ к почтовому ящику Ю. был осуществлен с абонентского номера Т. Получается, что горе-сыщики из отдела «К» сами себя переиграли! В распечатке истории ящика было указано, что он был создан 28 июля прошлого года с IP-адреса провайдера «Скайлинк», по данным службы RIPE дислоцирующегося в Краснодаре. После этого вход в ящик был зафиксирован 9 августа также с IP-адреса провайдера «Скайлинк». Но больше входов в тот ящик зафиксировано не было вплоть до 26 декабря, когда был изменен пароль с IP-адреса провайдера «Электросвязь», который приписывали Т. При этом, в период с июля по декабрь прошлого года не было указано ни одного входа в ящик с IP-адресов провайдера «МТС», пользователем которого была Ю. Получалось, что тот электронный почтовый ящик лежал на сервере провайдера мертвым грузом, и никто им не пользовался. Если верить распечатке его истории, то за все время существования ящика с ним совершались только манипуляции, связанные с изменением паролей, регистрационных данных и аватаров, но в ней не были при этом указаны адреса электронной почты и IP-адреса, с которых и на которые шла пересылка сообщений. Поневоле возникало впечатление, что ящик использовался лишь для непонятных детских шалостей, но только не для переписки. Отсюда вопрос: какую информацию он мог содержать? Получалось, что никакую. А раз ящик был пустым, то деяние, связанное с его блокировкой, не может образовывать состав преступления, предусмотренный статьей 272 УК РФ. Следовательно, Ю. предъявила обвинение Т. безосновательно, сделав ложный донос. Между тем, оперуполномоченный Г. в рапорте начальнику УСТМ докладывал о входе в ящик только с IP-адресов провайдера «Электросвязь» начиная с 9 января, но при этом упорно умалчивал о предыдущих входах и об IP-адресах провайдера «МТС», обходя их стороной. Однако, с 26 декабря пароль почтового ящика менялся 4 раза, причем 1 января – с IP-адреса провайдера «МТС», дислокация которого была в Краснодаре по данным службы RIPE, в остальных случаях – 26 и 27 декабря, а также 8 января – с IP-адресов провайдера «Электросвязь», дислоцировавшихся в Нижнем Новгороде, которые приписали Т., а 14 января ящик был удален. Это свидетельствовало о том, что пользователь IP-адреса «МТС» знал новый пароль, установленный с IP-адреса «Электросвязи» перед Новым Годом, а пользователь IP-адресов «Электросвязи», входивший в ящик в январе и изменивший его пароль, а затем и удаливший его, знал новый пароль, установленный с IP-адреса «МТС». Из этого следовал вывод, что IP-адресами провайдеров «МТС» и «Электросвязь» пользовалось одно лицо. А ведь на допросе Ю. показала, что выходила в Интернет с помощью USB-модема «МТС». Получается, что в изменении пароля почтового ящика, а затем и в удалении его, оснований подозревать именно ее было больше, чем кого-либо другого! Разве это не доказательство явно ложного доноса?
IV
Т. подал следователю ходатайство о прекращении уголовного дела ввиду недоказанности события преступления. Однако, следователь В. высокопарно указал в постановлении, что оснований для этого нет и вина Т. полностью доказана, не объяснив при этом, какими доказательствами это подтверждается. И это не удивительно, поскольку в обвинительном заключении он указал на Заключение эксперта по компьютерно-технической экспертизе как на доказательство вины Т. только на том основании, что оно подтверждало, что изъятые у него компьютеры и модемы находятся в работоспособном состоянии и с их помощью можно выходить в Интернет. Но при этом он умалчивал о том, что на жестких дисках исследованных компьютеров не было обнаружено информации о том злополучном почтовом ящике, что, наоборот, указывало на непричастность Т. к вменяемому ему преступлению. Даже в фабуле обвинения, как и в постановлении о возбуждении уголовного дела, он придерживался недопустимой формулировки о том, что преступление было совершено «в период времени с января по февраль 2011 года». То есть, он не смог даже установить точную дату и время такого события! Таким образом, предъявляя Т. обвинение в совершении преступления, следователь В. знал, что привлекает к уголовной ответственности заведомо невиновного и фальсифицирует обвинение, кладя в его основу доказательства, полученные внепроцессуально, что является нарушением норм УПК РФ и потому влечет их недопустимость. Но еще более парадоксальным является то, что такое обвинительное заключение было утверждено прокурором. Неужели все кругом настолько слепые? Ответ очевиден: раз надо кого-то засудить, то не важно, доказана его вина или нет. Был бы субъект, а преступление найдется.
P.S. Эта история примечательна тем, что это, наверное, первый прецедент в Краснодаре, чтобы кого-то судили по ст. 272 УК РФ. В сентябре 2011 года в Прикубанском районном суде были назначены судебные заседания, но они были сорваны по причине неявки Ю., инициировавшей это дело. Адвокатом подсудимого было заявлено ходатайство об ее принудительном приводе, и государственным обвинителем оно было поддержано. Судом оно было удовлетворено.
Сайт о беспределе и беззаконии, произволе, происходящем в Российских судах, в прокуратуре, в милиции, о коррупции чиновников, беспределе со стороны чиновников и представителей власти, полицейском беспределе и беззаконии. Все желающие могут свободно и анонимно зарегистрироваться на сайте и публиковать свои материалы, или известные вам, факты беспредела и беззакония, учавствовать в обсуждениях на форуме о беспределе.
Главная 
