Итак, мы остановились на завершении, практическом завершении показаний Букато, данных им в стадии, как предварительного следствия, так и судебном заседании, в качестве свидетеля…  я это подчеркиваю, это обстоятельство, потому что защитой предпринималась попытка оглашать весь массив показаний Букато, кроме тех которые я огласил как государственный обвинитель, основываясь и ориентируясь на процессуальный закон, который только и разрешает нам оглашать указанные показания… вот, поэтому, естественно, я не мог и не должен был оглашать такие показания, которые он, Букато, давал в стадии предварительного следствия. Да, действительно, если кто то там мне хочет что то построить, я вынужден разочаровать буду… потому что я сам скажу: да действительно, в стадии предварительного следствия, допрошенный в качестве подозреваемого, обвиняемого, Букато… еще по своему делу, давал показания, которые отличались и отличаются от тех показаний, которые он давал как свидетель в период предварительного следствия по нынешнему делу, и в судебном заседании, в прошлом. Однако, построить какое либо сооружение защитное на том чтобы всех нас привести к этим противоречивым показаниям – не получится, по одной простой причине, что во-первых: анализу они не подлежат, как несоответствующие процессуальному закону, и они не оглашались, во-вторых: они не образуют в связи с тем фактом который сделан никаких противоречий, потому что те показания, которые он давал в качестве обвиняемого и которые касались существа дела, рассматриваемого именно в отношении его, эти показания, от которых он отошел… он объяснил потом, почему он это сделал. На этот счет говорил, том 1 лист 69-71: что я дал показания на Кузина, но при проведении очной ставки, я пожалел его и отказался свидетельствовать против него, в связи с чем, дело в отношении него прекратили, а меня осудили на три года по части 2-й ст.213… далее он говорил о том, и обосновал свою позицию в отношении…  ну и иные аргументы там приводил в обоснование того, почему он давал такие показания, а в последствии отказался от них. Ему действительно долго пришлось задумываться, размышлять… и это нормально, естественно в положении подозреваемого, обвиняемого. Таким образом, давая показания или не давая показания, либо вообще воздерживаясь от каких либо показаний, указанные лица реализуют свое процессуальное право на защиту. …Ну вот так они это понимают и, соответственно, реализуют. ..Поставить им это в вину никто не может, и никто не будет этого делать. Поэтому и в том случае он давал такие показания, и значит… в изложении свидетеля Куликова, о чем я сейчас буду говорить, также приводилась одна из причин, почему он давал такие показания. Здесь они объясняются в изложении Куликова, то что он слышал от Букато, как от лица.. которые он обсуждал с адвокатом, и таким образом он склонялся к советам адвоката, и принимал эти советы к действию… . Итак, я продолжаю: показания свидетеля Куликова в суде и на предварительном следствии (том 2 лист 98, том 4 лист 179-182), из которых, в частности, следует что в ноябре 2003 года – он находился в СИЗО г.Екатеринбурга, в камере 136, в которую поместили и Букато Сергея. Букато рассказал, что он с подельником «Кузей», совершил нападение на родственницу министра юстиции Чайки. Он не помнит, называл ли Букато фамилию, имя, отчество подельника «Кузи», но Букато говорил, что «Кузя» - работник милиции, его вряд ли поймают, что теща ему наняла адвоката, что пистолет не найдут, что он скоро пойдет домой, так как дело развалится, ему это обещал адвокат. О «Кузе» - Букато говорил: что ему он доверяет, что работали раньше вместе, переживал что найдут этого «Кузю». Рассказывал об этом Букато правдиво, как показывал Куликов: видно было что он не врет, да и зачем ему было врать… давления на него никто не оказывал, как в камере, так и в следственных условиях. Букато не на кого не жаловался, про пистолет он говорил следователю что это пистолет подельника «Кузи», т.е. ему принадлежит, «Кузе», что пистолет не нашли. Букато всё советовался, какие дать показания, чтобы избежать ответственности. Они просидели с Букато в одной камере – чуть больше месяца. Встречался тогда же Букато со своим адвокатом, который советовал ему не признавать вины. С какой целью Сергей с «Кузей» напали на женщину – точно не помню. Сергей не знал, какое ему принять решение, так как адвокат ему говорил, что в деле мало доказательств. «Кузя» - в это время был в розыске. Про место совершения нападения – Букато говорил что это было в подъезде, говорил что потерпевшая его опознала, но куда они дели пистолет – не говорил. Букато рассказывал что преступление… значит, совместно с «Кузей» он совершил по чьей то наводке, но на вопрос следователя: знакома ли ему фамилия Белоглазов или Копкин – Куликов пояснил, что из двух фамилий – ему знакома только фамилия   Белоглазов. Это, насколько он помнит, и был тот человек, который дал наводку «Кузе» и Букато на совершение нападения на женщину. После оглашения показаний свидетеля, данных им в ходе следствия, поскольку в свободном рассказе – он, по прошествии времени, затруднялся вспомнить детали событий.. на вопросы прокурора – он подтвердил, что давал такие показания, что они записаны верно, и что он подтверждает их. Из его же свободного рассказа в судебном заседании, также следовало, что от Букато ему стало известно, что нападение на женщину, он совершил с двумя-тремя подельниками. На вопрос подсудимого Белоглазова: «почему в оглашенном первом протоколе, том 4 лист 179-182, относящемуся к 2004 году – он не называл никаких фамилий и имен, а во втором протоколе, уже в 2007 году – показывает, что от Букато он слышал об участии в преступлении Белоглазова?». Так вот, свидетель Куликов ответил, что в первом протоколе он называл услышанное от Букато «Кузя», как подельника Букато, что следователь действительно спросил его «знакома ли ему фамилия Белоглазова и Копкина?», Куликов сказал что ему знакома фамилия Белоглазов, так как ее действительно называл Букато, а фамилия Копкин ему не знакома, так ее он не слышал. Раньше так вопрос не ставился, его об этих людях не спрашивали. Таков был вопрос, таков был ответ.

Государственный обвинитель заявил ходатайство о приобщении к делу ксерокопии задержания Букато, от 12 ноября 2003 года, полученную из уголовного дела по обвинению Букато в данном преступлении, по которому он был… который был 18 мая 2004 года постановлен в отношении него как обвинительный приговор. Так вот это самое ходатайство я заявил, и это ходатайство было удовлетворено.

В деле имеется распечатка телефонных переговоров Букато по мобильному телефону. Из детализации этих соединений следует что 12 ноября 2003 года, в 17.45 – был звонок с сотового телефона Букато на сотовый телефон Белоглазова, продолжительностью 14 секунд, том 1 лист 38-41. Там же, на листе 38 есть постановление о разрешении контроля телефонных переговоров, где установлено, что указанные номера принадлежат Белоглазову и Букато. На листе 161 тома 1 – есть, также, справка из органов связи, в частности ОАО «Уралсвязьинформ» - о том что у Белоглазова номер телефона 89028401418 и 706711, да .. у Белоглазова. Государственный обвинитель рассматривает данное обстоятельство как одно из доказательств обвинения, устанавливающего не только факт знакомства Букато с Белоглазовым, но и имевший место, факт телефонных переговоров между ними непосредственно в период совершения… в период после совершения преступления, и перед, собственно, задержанием Букато, по инициативе последнего… этот телефонный разговор состоялся. Я подчеркиваю – в 17.45, как это следует из распечатки телефонных переговоров.

На вопрос суда подсудимому Белоглазову, по поводу этого телефонного звонка – был ответ его, приведенный мною при изложении показаний Белоглазова в судебном заседании, т.е., я с этого, практически, анализировать показания подсудимых и начал. В этом ответе содержится попытка скомпрометировать данный факт, то де, телефонный разговор был организован самими работниками милиции, после задержания Букато. Однако, из приобщенной копии протокола задержания следует, что задержание Букато – относится к более позднему времени чем в этом пытается убедить нас Белоглазов, т.е. к 19 часам того же дня, когда по задержании Букато об этом составлялся протокол, уведомление прокурора о задержании Букато было сделано и того позже – в 19.45.

Ну а потом… так давно работаю в этой структуре, много лет работал следователем…, я прекрасно понимаю как работают головы наших оперативников и следовательно…, так хорошо бывает только в фильмах о работе убойного отдела…, но сообразить вот так сразу и вдруг, если даже задержание имело место раньше… у нас есть документ, и таким образом подводится черта, и все, какие либо рассуждения на этот счет в которые может пустится защита – должны рассматриваться как допущения и предположения. Что само по себе – недопустимо и невозможно в условиях судебного разбирательства. Есть факты и есть документы, и мы анализируем только факты и только документы!

…Так вот, даже отступая от этого, …ну допустим даже и так, …ну вот задержали там его в 17 там часов, там, в 16 часов… и так это молниеносно обыск провели, изъяли телефон… и раз уже пришла в голову мысль: ага, давайте позвоним на этот телефон, как говориться, засадим Белоглазова! …При всем моем уважении к моим коллегам, бывшим и нынешним коллегам, в том числе и к работникам милиции… может не в последнюю очередь к ним тоже…, но … вот так вот доверится вот этой вот информации, спущенной… ну в частности на мои уши, Белоглазовым – я просто не могу! Они не так быстро соображают, как это кажется… не так быстро соображают! Потому что особым образом организованное сознание следственно-оперативного работника, он идет по цепочке, от одного факта – к другому, от простого – к сложному, от низшего – к высшему… дай бог чтобы таким вот образом. …Ну этого не может быть – потому что просто не может быть!

Протоколом осмотра места происшествия, где вот осматривается площадка в подъезде дома, на 3-м этаже.

Показаниями свидетеля Коптелова в судебном заседании…, ну здесь подтвердил он, что в то время, к которому относятся, рассматриваемые нами, события – он подъехал к дому, и видел, как раз, двух молодых людей, …те или не те, но он как факт говорит о том. И этот факт приобретает для нас характер объективного, потому что это как кусочек стекла в мозаике обвинения. Вот говорит потерпевшая что на нее напали… это находит подтверждение в показаниях ее дочери. Далее, далее,  по цепочке фактов, мы переходим к показаниям Букато, а от него – к Куликову. И наконец, пусть не называются имена, пусть не называются фамилии, но именно в то время, когда было совершено нападение, после этого нападения, из подъезда выходят молодые люди, о которых говорит потерпевшая и ее дочь, так? … И он видит эти молодых людей, потому что слышит из окна крикнула…, по моему по имени называет эту потерпевшую…, что то по отношению к этим молодым людям. Так что для нас и эти показания – на пустой звук! Они анализируются в купе с другими показаниями, и поэтому, хоть какую то, пусть маленькую, для нас представляют ценность.

Показаниями свидетеля Чершева, оглашенными в судебном заседании, о том что он, как оперативный сотрудник, принял от Букато явку с повинной. Букато тогда пояснил, что в ноябре 2003 года, он вместе со своим приятелем Кузей, по просьбе кокого то знакомого Кузи, зятя потерпевшей, решили напугать потерпевшую в подъезде ее дома, том 1 лист 119-120.

У нас в судебном заседании допрашивался, также, Ильин – тоже оперативный работник, который рассказал по обстоятельствам работы… а.. значит… но! Тот принцип, которого всегда придерживаюсь, как прокурорский работник: это по возможности сводить к минимуму свидетельскую базу, создаваемую оперативными работниками…, чтобы изначально выбить стул под всякими досужими рассуждениями… о том, что де эти, оперативные работники, как отверженные, не могут являться свидетелями по делу, они же вроде как заинтересованные, и так далее… . Это – такие же граждане как все остальные! И более того: они может даже лучшие, чем многие другие граждане с улицы! Поскольку они работают в области закона, применительной практики…, и в основании их профессии – уважение к закону, во-всяком случае, следование этому закону… но тем не менее, я предпочитаю сводить к минимуму! Поэтому я не стал настаивать и вызывать повторно свидетеля… как он то бишь, …э …Чершева! Я не стал приглашать сюда другого свидетеля – Бердникова, который непосредственно работал по делу, возбужденному в отношении Букато, и провел его на уровне предварительного следствия, дознания, и привел его к тому чем закончилось… данное дело. Конечно, можно здесь рассуждать что мол, да, вина Букато установлена судом, и это есть уже теперь дело факта. Ему назначено наказание, и он отбыл это наказание. …Но я бы предпочел чтобы Букато оказался не осужденным тогда, чтобы он был… здесь вот, …и в данных условиях. Я думаю, тогда и судьба его могла бы несколько иначе сложиться. …Но факт – есть факт, что было – то было! Я иду дальше! По этим же обстоятельствам – я не стал добиваться вызова иных, других свидетелей… того же Павлова например, и т.д.

Так вот, я полагаю что… не стал приглашать сюда и свидетеля Воищева, тоже самое, тем более что он ничего по обстоятельствам дела, …а именно это мне важно, а не вообще на гора выдать уголька… как можно больше  свидетелей, под самую, под завязку списка, заявленного следователем, а для того чтобы именно те свидетели отработали, показания которых относятся к существу доказывания вины либо невиновности подсудимых!

Должен обратить внимание на то, что защита также приглашала одного - двух свидетелей, которые дали показания в рамках характеризующих подсудимых, материалов. Потому я на этом не останавливаюсь, характеризующих материалах, их достаточно собрано, я на этом акцентировал внимание… просил удовлетворить ходатайство, заявленное защитой, о приобщении каких то там еще дополнительных материалов… . Это нормально, это естественно, это необходимо, у каждого человека должна быть возможность защищаться, представлять все материалы, которые свидетельствовали бы не только против него, но и в отношении его!

Однако, не могу отказать себе… ну я бы не назвал это удовольствием… да какое уж там удовольствие! Ща, как бы сориентируюсь… . Значит был у нас, по ходатайству адвоката, оглашены показания… свидетеля… Пшеничников – по моему… по моему – Пшеничников. Да! Были оглашены в судебном заседании показания в качестве свидетеля, Пшеничникова! По обстоятельствам личности – он является работодателем Копкина, Букато и Кузина, как я понял… и вот значит, он всё это говорил… что у кого видел, что у Букато видел пистолет… . Ну это все на уровне, как говориться… что то, где то, как то, видел! …Ладно, важно другое для меня! И это меня сразу насторожило! Потому что, на месте уважаемой защиты, я никогда не рискнул бы… слава богу что мне никогда не придется в этом ключе высказываться…, никогда не рискнул бы выдвигать в качестве ходатайства для оглашения, показания лица, показания которого могут скомпрометировать, допустим, то что до этого, этим же лицом было вдвинуто в наше дело! А Пшеничников подписал там, по моему, …ходатайство с которым он ручался там за подсудимых…, ну там, документы… я оглашал, значит, вот это все было… характеристика на Пшеничникова, но! …Он является работодателем указанных лиц.

Посмотрите, допрошенный в качестве свидетеля, заявил, что Букато «сломали» в камере, и он дал признательные показания! Сленг какой! «Сломали в камере!». Так как будто это не руководитель какого то маленького пусть, второстепенного… бездна каких возникла компаний, всяких там… и фирмочек, где генеральные директора, президенты, не ниже…, тем не менее это свидетельствует о субъективности человека, об определенной направленности его сознания, его менталитета…, настороженного против властейпридержащих, против правоохранительных органов, что он во всех случаях, как в нашем, не зная что на самом деле было…, он не знакомился, в отличие от потерпевшей, подсудимых, адвоката и прокурора, с материалами дела…, но выводы свои сделал!

Так вот одно вот это слово должно было бы остановить… человека, который хочет доставить, который хочет доставить какую  пользу тому, в интересах кого он работает!

Что общего между защитой и врачом? Между адвокатом и защитником?  А общее то – что они оба помогают людям! Одни лечат здоровье, вторые помогают людям, …вот оступившемся!  И второе – что оба они, и адвокат, и врач – действуют по принципу: «не навреди!» Т.е. когда мы заявляем ходатайство, будь то прокурор, будь, как в данном случае, я говорю, о защите – то надо всегда предвосхищать ближайшие последствия своего ходатайства, особенно в том случае, если оно удовлетворено! Я полагаю, что вот эт показания Пшеничникова, они в данном случае, только лишь показывают насколько субъективна вот эта вот портретная характеристика, данная им подсудимому… . Поскольку сознание этого человека построено по очень субъективному принципу.

Итак, я фактически закончил предъявление обвинения!

На основании изложенных доказательств обвинения – полагаю вину подсудимых доказанной!

Белоглазова Сергея Игоревича и Кузина Владимира Вячеславовича – в совершении преступления, предусмотренного ст.33 ч.4, ст.213 ч.2 УК РФ, в соучастии, в виде подстрекательства к совершению хулиганства, т.е. грубого нарушения общественного порядка, выражающего явное неуважение к обществу, совершенного с применением предмета, используемого в качестве оружия, группой лиц, по предварительному сговору.

И, Копкина Сергея Владимировича – по ст.213 ч.2 УК РФ, с теми же квалифицирующими признаками, у него же по ст.30 ч.3, по ст.161 ч.2 пункта «г», УК РФ, как то: покушение на грабеж, т.е. открытое хищение чужого имущества, совершенное с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья.

Из обвинения Белоглазова и Кузина – следует исключить, введенный предварительным следствием…, это как раз вот пример того каким может быть следственный или оперативный работник, так вот из обвинения Белоглазова и Кузина следует исключить, введенный предварительным следствием, квалифицирующий признак «сопровождавшегося применением насилия либо угрозой его применения», как, равно, тот же признак – из обвинения Копкина, по ст.213 ч.2 УК РФ, у него же из обвинения следует исключить квалифицирующий признак ст.161 ч.2 пункта «г» УК РФ – «совершение с угрозой применения такого насилия».

Государственный обвинитель полагает, что в данном конкретном, преступном деянии имело место именно действие, сопровождавшееся насилием, в отношении ст.161, т.е. грабежа, насилием, а не угрозой насилия! Потому что и потерпевшая и ряд других обстоятельств, свидетельствуют о  том что каких бы то ни было реальных угроз в ее адрес – не высказывалось, даже само нападение происходило тихо! Угроза была действием, и именно это действие  в качестве квалифицирующего признака – я оставляю по ст.161.

Ну основанием исключения во всех случаях… так я не комментирую ничего больше, просто как излишне вмененное!

Полагаю также что суд, при вынесении обвинительного приговора, …а именно на это решение государственный обвинитель ориентирует суд, примет во внимание и совокупность смягчающих обстоятельств вины подсудимых!

Непризнание ими, предъявленного им обвинения, никак не может повлиять на решение суда, поскольку процессуальным законом им предоставлено право защищаться от предъявленного обвинения, любым законным способом. Подсудимые избрали именно такой способ, такую форму защиты, ..непризнание вины – как реализацию своего права на выдвинутое против них обвинение!

К смягчающим обстоятельствам, я бы отнес наличие у них, у всех, положительных характеристик, отсутствие в прошлом судимостей, наличие ребенка у Белоглазова… вот я почему то не понял… есть ли дети у вас дети (смотрит на меня)… потому что в материалах дела как то не фигурирует…, если подобный момент также характеризует и вас, уважаемый Копкин, то я думаю что это тоже надо принять во внимание…, об этом еще скажут ваши адвокаты, ..я исхожу из того что я сам нашел, прочитал, в деле.

В тоже время полагаю, что определив наказание подсудимым в таком виде, суд примет во внимание наличие смягчающих обстоятельств, молодой возраст подсудимых, и что с учетом личности каждого из них, назначенное к отбытию лишения свободы – может быть, и как считает государственный обвинитель, должно стать – условным! Поскольку: исправление осужденных возможно вне реального отбытия в зону наказания, с установлением им испытательного срока, в течении которого осужденные должны своим поведением доказать свое исправление! … Вот здесь я как раз говорю о Букато, был бы Букато – моя позиция в отношении Букато – была бы такая же! И я бы ее отстаивал, как и отстоял вот эту позицию! Чтобы наказание это не было реальным! Потому что не следует всех буквально, исходя из факта самого преступления, помещать в условия изоляции, только на том основании, что вот, это преступление совершено, и пусть за него идет реальный и достаточно серьезное…ээ ..если тяжкое – до 10-ти лет!

На основании изложенного, прошу суд, признать Белоглазова Сергея Игоревича, Кузина Владимира Вячеславовича и Копкина Сергея Владимировича – виновными, в инкриминируемых им преступлениях, и назначить им наказание в виде лишения свободы, с применением ст.73 УК РФ об условном осуждении.

Белоглазову и Кузину – назначить наказание по ст.33 ч.4 и 213 ч.2 УК РФ, каждому, в виде 3-х лет лишения свободы, назначенное наказание считать условным,  с применением ст.73 УК РФ, и с установлением испытательного срока 3 года.

Копкина – признать виновным, как уже было сказано, по ст.213 ч.2 УК РФ, и назначить ему наказание в виде 3-х лет лишения свободы, по ст.30 ч3, по ст.161 ч.2 пункт «г» - 4 года лишения свободы. На основании ст.69 ч.3, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательное наказание определить Копкину, к отбытию – 4 года 6 месяцев, лишения свободы…, но, в соответствии с правилами ст.73 УК РФ, считать назначенное наказание Копкину – условным, с назначением испытательного срока в 3 года.

Ваша честь! Уважаемые участники процесса, государственный обвинитель закончил свое выступление! Благодарю за внимание!